В большом и просторном доме Мориарти, купленном на деньги, что некогда оставил ему посланец из прошлого, нередко собиралась шумная компания «друзей». Компания, которую Джон сколотил еще будучи студентом первого курса, была разноплановой, но богатой на таланты – Марли и Сайрус могли вскрыть любой сейф, зная наизусть все замки, а Эрик знал все цифровые коды, Патрис была жуткой оторвой – за двадцать четыре года она уже четырежды становилась вдовой, каждый раз с расчетом на финансовую прибыль. Мориарти возымел к ней интерес после того, как вторым мужем Патрис стал «большая шишка» в министерстве внутренних дел. Он проконсультировал ее на счет того, как устроить того на сладкую жизнь в психиатрическую лечебницу, где о муже позаботились санитары. В обмен Джон получил ценные государственные бумаги, открывшие ему многие двери теневого бизнеса.
Еще здесь был парень из ИнтерПола – надежно купленный человек, сыну которого Мориарти в прошлом успешно проспонсировал операцию от лейкемии. А вот Фредди Джон буквально что спас от электрического стула, буйной деятельностью его интересовалось ФБР.
Здесь, в сборище отвергнутом обществом, Мориарти чувствовал себя так же хорошо, как если бы они все были мертвыми. Буйный шабаш и спокойные рассуждения об убийствах, бандитских налетах – друзья любили перетереть между собой результаты последних достижений. На этой неделе самым удачным оказался Фредди, ему разрешалось привести кого-то с собой на посиделки, такими развлечениями Мориарти поощрял особенно старательных.

Девчонка с ходу ему не понравилась. По крайней мере, так Джону казалось несколько первых часов, пока он не привык к ее присутствию. Ребята только-только ударили кто по пиву, кто по водке, кто по мартини. Огонек веселья мерцал невдалеке, пик же празднества должен был придтись на полночь.
- Джон, - Фредди приобнимал свою подружку, между тем как Мориарти с присущей ему ленивой внимательностью рассматривал ее, - смотри, что откопал, - парниша достал из кармана часы на блестящем ремешке, материал которого Джон сразу и безошибочно определил как сплав золота высшей пробы. – Стащил их с одного у «Метродотеля..
- Убери побрякушку, - холодно приказал Мориарти. – Что я говорил на счет того барахла, что вы таскаете сюда, как вороны?
- Ничего кроме..
- Ничего, кроме дела в пределах «Дома» - домом соответственно звалось данное место, где банда периодически собиралась после очередной выполненной серии «заданий», в которые были посвящены тут же.
- Есть, шеф, - угрюмо отозвался громила, засовывая часы в карман. От взгляда Мориарти не укрылось алчное выражение лица Сайруса, когда у того перед носом свет люстры заиграл бликами на золотой оправе, и заметил недовольную мину лица Патрис, с которой та уставилась на подружку Фредди. Она вообще не любила новеньких в их компании, даже тех, что не задерживались надолго и не имели отношения к делу.
- Ты познакомишь нас со своей подружкой? – с неприкрытым ехидством пропела она, складывая руки на груди и расставляя ноги пошире – ее боевая поза, на которую клевали все, даже голубые. Она, видимо, пользовалась ей при случае и по привычке, скорее в целях защиты, нежели нападения.
- Англичанка, вероятно лондонского происхождения - вестминстерский акцент неисправим. В Калифорнии не так давно, так же, как и не так давно связалась с подобными нам, - Джон изобразил подобие улыбки, делая кивок новой мадам. – Не исключено, что ты, Фредди, у нее такой первый. Из обеспеченной семьи и, вероятно, учиться в колледже. Восемнадцать или семнадцать лет? – поинтересовался Мориарти. – Ах да, восемнадцать, конечно,- Дети из подобных семей получают свободу только с наступлением совершеннолетия.
Констатировав сие факты, Джон справил очередную порцию виски – он был единственным, кто пил его – должного впечатления, очевидно, его анализ, выстроенный на наблюдениях и дедукции, не произвел. На что Мориарти и не рассчитывал – еще никогда прежде его не слушали так невнимательно. Девушка была пьяна, видимо, перебрала на голодный желудок лишнего.
- Патрис, - позвал Джон, - принеси нашей гостье поесть, - и на недовольную брань парировал, - иначе бедное содержимое ее желудка тебе придется подтирать с пола. Не люблю грязь.
Компания между тем начала травить байки о том, кто кого и как обчистил, развел, наколол, подсадил. А когда дело дошло до «колес», Мориарти понял – пора. Он поднялся с кресла, и свита инстинктивно подтянула задницы вслед за ним. Жестом остановив их, он разрешил продолжение банкета, отойдя на безопасное расстояние – внутренний балкон второго этажа, с которого открывался вид на гостиную.
Несколько минут погруженный в молчание, он был выдернут из мыслей приходом Патрис, которая с грохотом опустила перед гостьей блюдо с жареной икрой и не потрошенной рыбой. Мориарти ухмыльнулся, и как-то незаметно мысли его скользнули к свеженькому лицу новенькой девицы. Странным показалось бы то, что представительница состоятельного семейства связалась с такой пусть и талантливой, но преступной бандой. Странно для каждого, кому не ведомо, что для утоления внутренней страсти человеку требуется познать все, что недоступно, разрешить все, что нельзя. Она не казалась ему особенно интересной, помимо того, что была привлекательной. Но Мориарти не умел ценить внешнюю красоту, ровно так же как смысл ее присутствия. По его мнению, в толпе выгоднее было играть роль незаметного урода, нежели привлекательного красавца.
И, тем не менее, было что-то новое в этом молодом лице, что своеобразно трогало Мориарти. То, с каким невинным простодушием девушка терлась о плече кровожадного убийцы, с какой отвагой отвечала на все нападки недовольной Патрис и как недоуменно поглядывала на парней, кидающих на нее полные животного вожделения взоры.
Наконец от общей своры отсоединился Фредди, его подружка и Сайрус. Они прошли на веранду, выходящую к саду. Там всегда было темно и спокойно, так что для Джона не составило труда определить по каким делам эти трое направились туда. И против всех своих правил, которые он сам же установил для банды, он прошел за ними, ведомый странной жаждой возмездия и приступами злой ярости.

Риверсайд – единственный город в Калифорнии, климат которого благоприятно влиял на неизменное в отношении к людям настроение Мориарти. Ветры гоняться один за другим, несясь с востока, принося дожди и соленое дыхание океана. Грозы сопровождают ураганы и штормы, часто нападающие на берег. В такие моменты, стоя на причале, особенно приятно чувствовать, как лихой муссон выдувает мысли из головы.
Этот же ветер ворвался в комнату, застучав деревянными ставнями, забряцав стеклами. Он принес с собой привкус дорожной грязи – на улице лил дождь, разъедая почву, размывая тропы, заглушая шум машин на шоссе. С этим ветром в комнату вошел Мориарти. У него не было никакого прямого и ясного объяснения тому, зачем и для чего он здесь находился – объяснения нужны тому, кому есть в чем оправдываться. Но повод, в самом деле, был прост, даже немного наивен – он сейчас пытался забраться на лежащую без чувств и какого-либо сопротивления девчонку, такую же простую, как пять центов – сдача с кофе, и холодная изморозь среди осени. Простая, вполне привычная, как ситуация, в которую попадали сотни до нее. Но ей повезло чуточку больше.
- Фред, - Мориарти пнул парня ногой. Тот, ухнув, повалился на пол, зажимая бок. – Никакого криминала в доме.
Голосом, который не терпит возражений, он велел тому убираться.

Нести гостью на второй этаж, в комнату с удобной кроватью – слишком большая честь. Мориарти кое-как уместил ее на диване в прихожей, разослал по норам своих людей и уселся в кресло, закинув ноги на журнальный столик. Он уже прощупал пульс у девушки, убедился, что та жива и дышит, а теперь ждал, когда она проснется.
В дом Мориарти редко заходили гости. Заложницы, на правах любовниц, полезные и богатые люди, интересные и нездоровые личности. Все они были приняты развлекать Мориарти в жизни скучной и однообразной, из которой он не просто пытался выручить выгоду, но получить удовольствие.
Девушка заворочалась. Ее стоны были похожи на тихое скуление. С трудом приоткрыв глаза, она попросила воды.
- На кухне, - ответил Мориарти, переменив положение ног. Он делал вид, что внимательно вчитываться в статью – в руках у него был вечерний выпуск «Sun». Но на деле, не без удовольствия наблюдал за безнадежными попытками девушки подняться. Она то хваталась за голову, то за спинку дивана, и зажмуривалась и хмурилась от боли.
Решив, что с нее достаточно, Джон поднял с пола припрятанный заблаговременно полный стакан. Он протянул его гостье, которая, успокоив жажду, вновь погрузилась в забытье.

Прошло еще не менее часа, за которые Мориарти успел разобраться с делами. Испытывая колоссальное чувство вины перед временем, которое уходило бесполезно, он начал свертывать из крохотных клочков бумаги шарики и складывал их вряд. Со стороны дивана, откуда последние минуты слышалось спокойное сопение, повеяло неловким молчанием. Мориарти обернулся и встретился с глазами цвета ореха.
- Добрый вечер, - Джон приподнялся с кресла, уже в любую минуту готовый выпроводить гостью за дверь. По меркам его отнюдь не ангельского терпения, та задержалась в доме и без того слишком долго.